Главная страница О компании Контакты Карта сайта

Юрта прежде и теперь. Майдар Дамгинжавын.

ПУБЛИКАЦИИ О МОНГОЛИИ

Майдар Дамгинжавын.

Памятники истории и культуры Монголии

ЮРТА ПРЕЖДЕ И ТЕПЕРЬ

Кочевой быт требовал, чтобы жилище было нетрудоемким в изготовлении, транспортабельным и сборно-разборным. Таким условиям идеально отвечало выработанное на протяжении тысячелетий кочевое жилище – войлочная юрта (гэр).

Гэр появилась не сразу. Есть сведения, что жилища на телегах имели многие кочевые народы Центральной Азии – хунну, сяньби, жужане, тюрки, уйгуры, кидане. В древнейшем литературно-эпическом памятнике монголов – «Сокровенном сказании» упоминается о передвижных кибитках на колесах (Козин, 1941). Передвижные жилища, установленные на одноосные – четырехосные телеги, запрягались быками. Они представляли собой «кочующие города», постоянно встречавшиеся па пути следования европейских путешественников В. Рубрука, Плано Карпини, Марко Поло.

Биллем Рубрук писал, что «дом, в котором они спят, они ставят на колеса, стенами его служат плетеные прутья, сходящиеся кверху в виде маленького колеса, из которого поднимается ввысь шейка, наподобие печной трубы». По его словам, одну такую повозку тянули 22 быка: «одиннадцать в один ряд вдоль ширины повозки и еще одиннадцать – перед ними, ее ось была величиной с мачту. У входа в повозку стоял человек, погонявший... быков, а все другие повозки следуют за ней ровным шагом» (Рубрук, 1911, с. 69).

Плано Карпини замечает: «Для меньших повозок при перевозке достаточно одного быка, для больших – три, четыре или даже больше, сообразно с величиной повозки» (Карпини, 1825, с. 95).

Почти то же самое рассказывал о монголах Марко Поло: «Телеги у них покрыты черным войлоком, да так хорошо, что хоть целый день шел дождь, вода ничего не подмочит в телеге, впрягают в них и волов, и верблюдов и перевозят жен и детей» (Марко Поло, 1873).

Передвижные жилища использовали не только монголы, но и тюркские, кунтровские, бессарабские народы, ногайские татары, караногайцы и народы Нижнего Поволжья. О передвижных юртах кунтровских татар П. С. Паллас (1770) писал, что «для переселения их кибиток с места на место ставят они их на высокую двухколесную телегу, так называемую арбу, так что они как спереди, так и сзади лежат на оси и наподобие зонтика покрывают всю телегу с колесами, на телегу кладут, они все их малое снаряжение: сундуки, посуду и тому подобное, потом сажают жену и детей и со всем тем отъезжают... Останавливаясь на время, татары не снимают кибиток с колес... Подобно древним монгольским, татарские кочевья кажутся подвижными деревнями или станами».

В XVIII в. у бессарабских татар, которые тоже имели решетчатые юрты, перевозившиеся целиком на телегах, существовал обычай вывешивать над юртой на шесте синий или белый флаг. Флаги, подобные бессарабским, изображенные на шишкинских наскальных рисунках на р. Лене, можно было видеть у населения Монголии еще в начале XX в.

Сведения, показывающие преемственность использования колесного передвижения и неразборных жилищ кочевников-скотоводов, имеются у арабских, персидских и других древних авторов.

Арабский географ ибн Баттута так описывал повозки кочевников Золотой орды: «Телегу называют они арба. На арбу ставится нечто вроде свода, сделанного из прутьев деревьев, привязанных один к другому топкими кожаными ремнями» (Тизенгаузен, 1824, с. 281). Подобные телеги с высокими колесами, приспособленные для нахождения в них женщин и детей во время дальних перевозок и переездов, имеются ныне у населения восточных аймаков МНР.

Шарафуддин Иезди передает название телеги персидским словом «грдун» (грдун – колесо, колесница), но для названия жилища, которое «ставят и снимают целиком, а во время передвижения и перекочевок едут в нем, ставя их на телеги», использует староузбекский термин «кутермя» (по-монгольски – утрем). Телеги для перевозки грузов Махмуд Кашгари называет «кнгли», Рашид эд-Дин указывает, что «повозки по-тюркски называют канглы» (Рашид эд-Дин, 1951, с. 84). Население восточных аймаков Монголии называют такие повозки «хэнгрэг».

Разбехан, автор сочинения «Михман-Намей Бухара», написанного на персидском языке, знакомя с бытом и хозяйством кочевников-казахов XVI в., пишет, что «дома их, построенные по форме арб, поставлены на колеса, подобны небесной сфере. Верблюды и лошади перевозят их от стоянки к стоянке, вытягиваясь подобно каравану, идущему друг за другом, и если будут так непрерывно двигаться, то могут растянуться на сто монгольских фарсангов, а расстояние между ними не будет более одного шага».

Далее он замечает: «Дома их, сделанные из деревьев, возвышаются ввысь, подобно дворцам, и по просторности своей подобны миру. Стены, сделанные из белого тополя, очень крепкие и устройство их доведено до совершенства. Кибитку сверху покрывают войлоком разнообразной и редкостной окраски и овечьими шкурами. В них проживают султаны и знатные казахи. Кибитки эти красивы, каждая из них может вмещать более 20 человек, пребывающими и отдыхающими в них сидя. Эти кибитки установлены на колесах, и множество верблюдов тянут их. Я поразился их устройству, ибо, установленные на повозках, они очень громадны и вместительны, а также со всех сторон имеют окошки и форточки и покрыты войлоком. Внутри они прекрасно устроены и красивы точно так же, как дома эмиров и султанов».

В отличие от жилищ феодальной знати дома на повозках простых скотоводов-кочевников были скромными как по размеру, так и по устройству: они имели продолговатую форму и, сделанные так же искусно и тщательно, перевозились одним или несколькими верблюдами. Спереди и сзади этих кибиток были устроены дверцы для удобства обитателей.

Наряду со сборно-разборными жилищами у монголов имелись для жилья различных размеров палатки – майханы, приспособленные для кочевого образа жизни скотоводов и охотников: джодгор – для одного-двух человек, асар – для большого количества людей. О таких палатках еще 700 лет назад писал Плано Карпини: «Когда мы прибыли туда, уже был воздвигнут большой шатер, приготовленный из пурпура. По нашему мнению, он был так велик, что в нем могли поместиться более двух тысяч человек» (Карпини, 1911, с. 52). О маленькой палатке типа «джодгор» есть упоминание у Марко Поло: «Отправляясь в поход в чужую страну, они не берут с собой ничего, кроме оружия и маленьких палаток, в которых скрываются от дождя» (Поло, 1873, с. 65).

Палатки (майханы) и сейчас используются в летнее время при перекочевках скотоводами-пастухами, особенно в районе Хангайских гор. Большие палатки устанавливаются во время торжественных церемоний, спортивных соревнований, праздников, таких, например, как надом.

Передвижные жилища на телегах существенного влияния на развитие кочевой архитектуры не оказали, ибо с окончанием дальних походов (в том числе военных) они потеряли свое значение, постепенно были совсем сняты с телег и устанавливались в обычном порядке.

Со временем юрта все более увеличивается в размерах и улучшается по форме. Она становится обтекаемой, приземистой, более устойчивой против сильных ветров. Все лишние детали и элементы утрачиваются. Так, трубообразная войлочная надстройка на верхушке юрты, существовавшая более 700 лет назад, из-за своей громоздкости перестала использоваться (Бартольд, 1903).

Юрта легко транспортируется, собирается и разбирается. Вся операция по разборке ее занимает час, а при сборке – максимум два часа. Такая оперативность при сборке и разборке достигалась тем, что все детали юрты строго унифицированы и стандартизированы. Юрта любого размера имеет присущую только ей модульную систему, выработанную и проверенную самой жизнью в течение веков. Изучение монгольского жилища позволило МОНГОЛЬСКОМУ архитектору Дажаву разработать теорию конструирования юрты.

В войлочной юрте одну треть общего веса (без дощатого пола) составляет деревянная часть каркаса, например вес пятиханной юрты (хан – решетка) без дощатого пола всего 500 кг.

В зависимости от размера и объема юрты, общего веса и нагрузки ее верхнего покрытия устанавливается необходимое количество опор, поддерживающих всю конструкцию. При этом по мере увеличения объемов жилища пропорционально удлиняется и расширяется опора с таким расчетом, чтобы выдерживать всю нагрузку.

Самая распространенная 4-ханная юрта не имеет внутренней подпорки, и вся ее конструкция удерживается поясами (хошлон, буслур)^ которые стягиваются вокруг ханы (решетки) и закрепляются с боков двери. Расслабление или разрыв этих поясов означает, что ханы не будут иметь опоры и вся верхняя и боковая конструкция юрты с войлочным покрытием развалится. Однако эти пояса могут удерживать нагрузку лишь 4 – 5-ханных жилищ, но не больше. Поэтому в юртах, имеющих более пяти хан, делают подпорки, поддерживающие верхнее покрытие и придающие устойчивость жилью. В 6 – 8-ханных юртах устанавливаются две опоры, а в 9 – 12-ханных гэрах – четыре. Инсоляция, аэрация и освещение в юрте осуществляются через верхнее отверстие, которое одновременно является как бы солнечными часами для определения времени дня.

Сборка и разборка юрты осуществляются по определенной технологической схеме.

Составные элементы монгольского жилища
а) деревянная конструкция – каркас;
б) верхнее матерчатое покрывало;
в) боковое и верхнее войлочное покрытие;
г) настенный внутренний занавес;
д) покрывало на верхнее отверстие – тоно;
е) внешний вид гэра

Сборка состоит из последовательных операций: установка пола и остова, покрытие деревянной конструкции кошмами, расстановка мебели и утвари. До начала сборки остова настилают полы. Для этого соединяют части ободков, потом внутри их расставляют поперечные и продольные шпалы, после чего кладут доски пола по часовой стрелке, начиная с коротких. Затем приступают к установке и растяжке решетчатых стен – хан, которые стыкуются между собой и закрепляются с помощью волосяных веревок. Установив дверь, ханы обтягивают внутренними (верхним и нижним) поясами, концы которых прикрепляются к кольцам, специально приделанным в притолоках двери.

Потом устанавливают крышу. Для этого сначала в отверстие в деревянном круге – тоно при поддержке человеком снизу вставляют деревянные шесты – уни, а другие концы закрепляют в головках решетчатых стен. В первую очередь вставляют по четыре уни с четырех сторон, а затем с помощью внутренних стенных поясов и веревок, закрепленных на тоно, добиваются правильной формы юрты, после чего заканчивают вставлять остальные уни. Этим завершается сборка деревянной части конструкции юрты.

Остов юрты покрывают следующим образом:

на верхнюю деревянную часть крыши натягивают материю белого цвета, нижние и верхние концы которой прикрепляют тесемками к ханам и тоно, затем накладывается верхнее войлочное покрывало. Боковые стены закрываются тоже войлочными покрывалами, сверху надевают чехол из белой материи и обтягивают наружными, верхними и боковыми поясами. Наконец, накладывают кошму на тоно и прикрепляют веревками к низу решетчатых стен.

Широкую ленту из сукна или деревянных планок (хаяавч) кладут непосредственно по нижнему периметру гэра.

В непогоду, а также для регулирования света и температуры верхнюю часть войлочного покрытия тоно приоткрывают наполовину или закрывают на ночь при помощи веревки, пришитой на ее конце.

Разборку юрты производят в обратном порядке.

До расстановки в юрте мебели и утвари привешивают к стене занавеску, пол покрывают кошмой или коврами. В центре устанавливают печку с дымоходной трубой, проходящей через верхнее отверстие тоно.

В юрте расставляют кровати, сундуки, платяной и книжный шкафы, буфет, умывальник, •столик и табуретки.

Как правило, вся семья и гости садятся вокруг очага, находящегося в центре жилища. На северной стороне юрты (на самом почетном месте) помещается ящик, на котором обычно стояли позолоченные, серебряные или медные и другие скульптурные фигуры богов или изображения их в рисунках, аппликациях, жертвенные чашечки, лампады и прочие атрибуты ламаистской религии. Налево от входа (в юго-западной части юрты) размещаются принадлежности наездничества и бурдюки с кумысом. Направо от входа (юго-восточная часть) находятся кухонные принадлежности, там же место хозяйки. Западная и северо-западная части принадлежат гостям, а восточная – хозяину и детям. Ценное имущество хранится в ящиках напротив двери, а кровати по бокам. Охотничьи принадлежности хранятся вблизи хозяина семьи. Для сидения расстилаются войлочные ковры (ширдэки). Для почетных гостей припасают специальные коврики (олбоки), а теперь, например, и маленькие стульчики.

Размеры и объемы юрты определяются количеством хан, т. е. числом стенных решеток. Чем больше их, тем больше объем жилища. Юрта малого размера имеет 4 ханы. Она состоит из 4 сборных стеновых звеньев, средняя – из 5 – 6, а большая – из 8 – 12. (Цифры 7 и 11 у монголов считались недобрыми, подобно числу 13 в Европе. Поэтому в юртах ханы в таком количестве старались не устанавливать, а цифры 81 и 108 монголы считали счастливыми).

Диаметр юрты среднего размера – примерно 7 м, высота же колеблется в пределах 3 м.

В алтайском эпосе говорится:

Внутренняя планировка юрты (гэра). Схема.

Внутренняя планировка гэра

1) печь,
2) ящик для топлива (аргала),
3) низкий стол со стульями,
4) сундуки,
5) кровати,
6) шкафы,
7) полка кухонная,
8) кумысница,
9) умывальник

Среди прекрасных гор
Два белых одинаковых дворца стоят,
Ханские айлы поставлены,
Вышиты золотые узоры на них,
Под солнцем горят.

Внутреннее и внешнее убранство юрты раньше отражало классовую принадлежность владельцев. Юрты зажиточных отличались большими размерами, добротным белым войлочным покрытием, различными дорогостоящими украшениями, более богатым и нарядным убранством, большим количеством орнаментированных вещей. Богатые люди имели несколько юрт, которые предназначались не только для хозяина и членов его семьи, но и для гостей, новобрачных. Юрты же простых людей были скромны как внешне, так и внутри.

Однако и простые скотоводы стремились создавать в юртах своеобразный уют, заполняя их необходимыми в быту вещами и мебелью, стараясь сделать каждую вещь по-своему красивой и привлекательной. Предметы бытовой обстановки юрт всегда характеризовали исконные стремления кочевника к художественному оформлению жилища. Изделия из войлока и шерсти, разнообразные ткани, яркие ковры, вышивки, плетения, орнаментированные изделия, в том числе домашняя утварь, украшение обозримых деталей юрты и многое другое создавали неповторимый национальный колорит.

Пол покрывался орнаментированными войлочными коврами. По технике выполнения и художественной значимости типы подстилок различны. Древнейшим видом украшения войлока было орнаментированное прошивание, которое имело повсеместное распространение. Художественная особенность заключалась в разнообразии мотивов и порой очень сложных рисунков, наносимых вышивальщицей по своему усмотрению. Это рисунки зверей, животных, стилизованной океанской волны и пр. По тому, как был выполнен рисунок, судили о мастерице-хозяйке. И если качество было высоким, то хозяйка получала лестные отзывы гостей.

Вышивались войлочные ковры, полог дверей, необходимые в кочевом быту мешки и сумки для различных хозяйственных и бытовых вещей. По определенному сюжету и мотивам делались узоры на них, для их декора подбирались характерные строгие цвета. Монгольская юрта с внешней стороны украшалась орнаментом. Так, сверху зачастую наносили орнамент «халз-хэ», а по бокам – «молоточный» или какой-нибудь другой. Отдельные детали внутри юрты также украшались орнаментом.

Юрта, таким образом, предстает перед нами как памятник народного зодчего и художника и является самостоятельным произведением искусства, деянием древнего народного творчества.

Пишу об этом более или менее подробно не столько как исследователь мобильной архитектуры Монголии, сколько прежде всего как человек, детство которого прошло в этом круглом войлочном мирке, в одной из юрт, кочевавших по землям Восточного, Хэнтэйского, Центрального аймаков. С той далекой поры на всю жизнь остались во мне ощущения, связанные с юртой: чувство уюта и прохлады, когда над землей царит жара, чувство тепла и покоя, когда за юртой свистят ветры или пошла по степи пурга. Вместе с отцом, матерью, пятью братьями и сестрами я с детских лет участвовал в разборке юрты, в ее перевозке и установке на новом месте. Она была важной частью окружающего меня материального мира. И теперь, раздумывая об истории и судьбе юрты, я полагаю, что она будет, конечно, совершенствоваться, все более обретая черты современного благоустроенного жилища, но окончательно степь с ней расстанется, очевидно, еще не скоро.

Творческий опыт народа в создании жилища, приспособленного к суровым природным условиям Центральной Азии, тщательно изучается сейчас монгольскими учеными и архитекторами, что дает возможность приступить с научных позиций к дальнейшему совершенствованию юрты (облегчение веса, создание более рациональных форм в статическом отношении, улучшение конструкций, их типизация и индустриализация в изготовлении). Очень важным является такое свойство юрты, как устойчивость в антисейсмическом отношении, ибо круглая форма и шарнирная система конструкций хорошо сопротивляются не только вертикальным, но и горизонтальным сейсмическим воздействиям и нагрузкам. Круглая и приземистая симметричная форма монгольского жилища выдерживает сильнейшие ветры, дующие в основном в северном и северо-западном направлении.

Зимой юрта утепляется: жилища покрывают двойным войлоком, низ решетчатых стен закрывают специальным утеплителем. Летом юрта охлаждается – открывают один слой войлока у низа стены и устраивают вентилируемые полы.

Изучение и использование законов формообразования живой природы применительно к архитектуре может помочь решению проблемы динамической архитектуры. Уже сейчас мы думаем о таких архитектурных строениях, в которых по мере надобности изменялась бы кровля зданий, поднимаясь и опускаясь подобно лепесткам цветов, автоматически регулируя микроклимат помещения, в которых стены пропускали бы ультрафиолетовый спектр солнечных лучей и «дышали» бы как в юрте, вентилируя проходивший через нее внутрь помещения наружный воздух, а конструкции автоматически приобретали бы упругость в момент действия усиленных нагрузок.

Архитектурные мастерские и научно-исследовательские институты работают над созданием мобильного жилья, когда отдельная ячейка дома (квартира) могла бы быть легко и просто перенесена в другие условия проживания, в зависимости от потребности жильца. Строение покровных тканей живых организмов в природе способно регулировать свой микроклимат. Эту особенность можно использовать в архитектуре и в конструировании ограждающих поверхностей зданий.

Мех (часть покрова животного) выполняет в основном теплозащитные функции и служит как бы предохранительным элементом того или иного живого организма. Его аналогии в строительстве – ограждающие конструкции зданий: стены и кровля, точнее, какая-то их часть. Однако ныне они менее совершенны по своим теплоизоляционным свойствам, чем меховой покров животного и войлочная оболочка юрты. Возникает вопрос: а нельзя ли использовать войлок или заменители войлока и другие пористые теплоизоляционные материалы в более прогрессивном строительстве?

Если архитектурная форма юрты, ее конструкция, сборность, аэровентиляционная способность смогли выдержать испытание временем в условиях сурового монгольского климата, то, значит, юрта в определенных случаях может служить и прообразом цельной архитектурной формы, ее дальнейшим мотивом. Не случайно на Крайнем Севере в СССР и в Канаде, где климат весьма суров, делаются попытки создания жилищ, круглых по форме, обтекаемых, легких и сборно-разборных.

Конечно, в поисках новых форм и решений нужно опираться и на необходимость функциональной справедливости форм, и на удовлетворение их технической рациональности, экономичности, учета традиций и т. д. При круглой форме сооружений необходимая устойчивость и жесткость обеспечиваются столбами, поддерживающими крышу конической или сферической формы. Вместе с тем благодаря передаче движения на ребра, а в случае с юртой – на уни, возникает возможность устройства между ребрами светового проема, делающего конструкцию зрительно и материально легкой при значительном пролете. Одновременно покрытие приобретает новые эстетические качества – легкость, прозрачность.

Понятно, что у нас большой интерес к современному, тяга к красоте нашей действительности. Сообразно с новыми эстетическими запросами и требованиями, естественно, рождаются и новые заботы. В связи с этим особенно важно знание лучших народных традиций, которые таят в себе специфичность стиля, красоты, созданных народом и проверенных временем, ибо в основе всякой большой архитектуры всегда лежало народное зодчество и народное искусство.

Мы можем проследить эту связь, и в частности происхождение национальной архитектуры от формы народного жилища, в истории культуры почти всех народов.

Монгольская архитектура, доказывая и подтверждая эти положения, вносит свою лепту в сокровищницу мировой архитектуры.